Каракас становится все более знакомым. Его улицы, лица жителей и тепло людей оседают в памяти. На четвертый день пребывания предматчевое затишье ощущается с усиленной остротой. Звуки ударов перчаток стали громче, воздух кажется плотнее, и каждое произнесенное слово несет в себе большую значимость.
Сегодняшняя тренировка ощущалась иначе. До этого момента мы с помощником тренера Джункотом держали пады для чемпиона, но этим днем ветеран-тренер Сасакул вступил в работу на заключительных раундах. В его движениях не было ничего лишнего – только четкие комбинации, резкие развороты и эхо ударов кожи о кожу, разносившееся по залу.
Как только он закончил, Джункот объявил об окончании раунда, и зал разразился аплодисментами. Чемпион почти не отреагировал, лишь кивнул и сразу же направился к мешку. Он уже бывал в такой ситуации. Он знает, что значит быть готовым.
Зал сегодня был не только нашим. В углу молодая женщина, как мне сказали, одна из лучших венесуэльских любительниц, тренировалась с тихой сосредоточенностью. Мне сообщили, что у нее почти 50 боев и всего одно поражение – рекорд, говорящий сам за себя. Напротив нее боец по прозвищу «Бульдозер», многократный чемпион среди любителей, перемещался между мешками с неутомимым темпом.
В следующем месяце он дебютирует в профессионалах в Колумбии против непобежденного проспекта. Позже владелец зала рассказал мне, что его тренер оплачивает эту возможность из собственного кармана. Это меня поразило. В стране, где возможности ограничены, бокс выживает благодаря самопожертвованию. Это чувствовалось в том, как они тренировались, будто каждый удар был нанесен ради чего-то большего, чем они сами.
На обратном пути движение в Каракасе полностью остановилось. Промоутер Хорхе Фернандес из Venezuela Top Boxing объяснил, что это были последствия муниципальных выборов, прошедших накануне. Это стало еще одним напоминанием о том, что жизнь здесь не останавливается на время бойцовской недели, что город движется в своем собственном ритме, независимо от того, кто в нем дерется.
Мы говорили о прибытии перчаток Cleto Reyes и порядке выхода на ринг. Чатчай, невозмутимый, сказал, что ему все равно, кто выйдет первым. «Мы просто хотим драться», – сказал он мне, его тон теперь был острее, чем в начале недели. Когда я упомянул перчатки Reyes, он кивнул. «Это хорошо для Пани», – добавил он. «Мы здесь не для того, чтобы играть в долгую игру». Можно было почувствовать, как его энергия меняется: от спокойствия в начале недели она теперь обострялась, переходя в боевой режим.
Позже тем же вечером я сидел с Паней в его комнате. Желая копнуть глубже, чем обычные вопросы перед боем, я спросил его, что этот поединок на самом деле значит для него. «Этот бой на самом деле о том, чтобы доказать себе и моему сопернику», – сказал он мне. «Это о проверке себя против него».
Первый бой для некоторых был мучительно близким. «Результат не совсем соответствовал решению судей», – признал он. Но в целом, это все еще часть спорта. Лично я считаю, что выступил хорошо, но в конечном итоге все зависело от судей. Это был уверенный ответ от человека, который, казалось, был полон решимости развеять любые оставшиеся сомнения.
Когда я спросил о сложности боя на чужой территории, он пожал плечами. «Бой уже почти здесь, так что выступать в Венесуэле – это не давление… но, честно говоря, я хочу выиграть здесь больше, чем дома в Таиланде».
Что движет им в 33 года? «Уверенность в своих силах. Я хочу развиваться как боец — это все о росте. А в чем отличие этого боя от любого другого? Это на шаг ближе к более крупному бою. Каждый соперник добавляет ценности. Этот бой будет захватывающим».
Когда я встал, чтобы уйти, он улыбнулся и, почти между прочим, добавил: «На самом деле… на этот раз я чувствую себя хорошо». Это было немного, но это несло в себе вес, тихую уверенность, ту, что говорит, что боец точно знает, где он находится.
Завтра мы посетим «Полиэдро де Каракас», место, пропитанное историей венесуэльского бокса. А пока в лагере царит спокойствие, Чатчай безмолвно оттачивает свою форму, и город гудит вокруг нас, готовясь принять реванш, который ощущается чем-то большим, чем просто бой.