В рамках проекта «Круглый стол» легендарные хоккеисты и тренеры поделились своим опытом участия в финале плей-офф КХЛ. С ведущим Дмитрием Фёдоровым встретились обладатели Кубка Гагарина: Алексей Терещенко (2010), Виктор Козлов (2011), Сергей Широков (2017) и Егор Яковлев (2017, 2024).
О желании победить и страхе проиграть
Виктор Козлов: «Когда я приехал в «Салават Юлаев», мы в 2010 году проиграли «Ак Барсу» в полуфинале. Через год мы снова встретились во втором раунде, и я понимал, что проиграть им мы просто не можем. Был страх перед ними, не скрою. Но это был не парализующий страх, а тот, что заставлял выкладываться по максимуму, чтобы пройти их и выполнить задачу − выиграть Кубок. Нам это удалось. Тогда я чувствовал именно страх проиграть».
Алексей Терещенко: «Я проиграл финал магнитогорскому «Металлургу» в 2007 году. Не назвал бы это страхом, скорее, разочарованием – ведь ты идешь к этому весь сезон. Это чувство превращается в мотивацию на следующий год, чтобы удержаться на достигнутом уровне и сохранить высокую планку».
Сергей Широков: «Попасть в финал – это уже большая привилегия, как в нашем хоккее, так и в мировом. А победа приносит огромное удовлетворение от проделанной работы, от всей этой рутины с августа по май. Это настоящее наслаждение. Когда в 2017 году мы играли в финале, мысли о поражении даже не возникало. Мы были уверены в победе, и так и получилось. В финале всегда стремишься только к выигрышу, а неудача, конечно, приводит к разочарованию».
Егор Яковлев: «Я бы не назвал это страхом. Скорее, это мощная мотивация. Шанс сыграть в финале выпадает немногим, это большая удача. Чувствуешь огромную ответственность, и иногда это давит, особенно когда команду «перезаряжают», и игроки не знают, как справиться с этим давлением. Но страха нет – ты просто выходишь и играешь».
О волнении перед матчами финала
Сергей Широков: «Если страх и есть, то только до игры. Но стоит выйти на лед, вступить в первый силовой контакт – и всё проходит».
Егор Яковлев: «Думаю, слово «страх» стоит заменить на «мандраж» – такой, здоровый (улыбается). Назовем это так».
Сергей Широков: «Как мне объясняли, если чувствуешь мандраж, значит, ты по-настоящему переживаешь за исход и ощущаешь ответственность за свои действия на льду. Если взять, например, решающую игру между «Локомотивом» и «Трактором», то у «Локомотива» волнения будет гораздо больше из-за опыта поражения в предыдущем финале».
О роли игроков и тренеров в финальной серии
Алексей Терещенко: «Влияние тренеров огромно: подсказки, организация игры, розыгрыш большинства и меньшинства. Но в финале на первый план выходит индивидуальное мастерство игроков. Исход решают микродуэли и детали – чем меньше ошибок ты допускаешь, тем выше шансы на победу».
Егор Яковлев: «Капитана часто называют связующим звеном между командой и тренерским штабом. Его роль очень важна, потому что капитан много общается с командой, мотивирует, а главное – подает пример на льду. Его слова должны подтверждаться действиями. Что касается моего участия в прошлом финале, если бы серия затянулась, я был готов играть. К четвертому матчу я тренировался в общей группе на полную силу. Смотреть игру со скамейки иначе – ты видишь, как ведут себя партнеры, кто нервничает, у кого мандраж. Играть самому психологически легче, чем просто стоять и наблюдать».
Виктор Козлов: «Когда я был капитаном «Салавата Юлаева» в 2011 году, мне казалось, что я хорошо понимаю хоккей. Став тренером, осознал, что совсем в нем не разбирался (улыбается). Я работал помощником у Ильи Воробьева в «Металлурге» и видел, как он проводил собрания, каким тоном общался с игроками. Тренеры должны помогать – либо мотивировать игроков криком, чтобы они разозлились и начали действовать, либо находить нужные слова поддержки. Игроки и капитаны важны, но тренер – это неотъемлемая часть команды».
О травмах в плей-офф
Алексей Терещенко: «Как всегда говорил Степа [Александр Степанов]: «Плей-офф – это настоящая война» (смеется). Тут уже не смотрят на травмы – играют все, кто способен выйти на лед, даже «хромые, кривые, косые». Ты выходишь и осознаешь, что такого шанса может больше не представиться».
Сергей Широков: «В финале переломы и разрывы связок – это привычное дело. Игроки выходят на уколах, иногда делая по 2-3 инъекции за матч. Это показывает характер и огромную волю к победе – даже если ты не полностью здоров, желание помочь команде перевешивает».
Егор Яковлев: «Такая самоотдача укрепляет командный дух – ребята видят это. Но важно чувствовать грань: есть желание играть, но главное – не навредить. Если ты выходишь и понимаешь, что не можешь показать хотя бы 80% своей игры, стоит задуматься, сможешь ли ты действительно помочь команде. У меня был такой случай: я повредил голеностоп, когда мы возрождали «Локомотив» в ВХЛ. Я даже кататься не мог без обезболивающих. Тренер Петр Ильич Воробьев [Пётр Ильич Воробьёв] даже не спрашивал о моем состоянии. Просто подходит и говорит: «Слушай, у тебя сейчас так хорошо получается, много забиваешь. Я тут подумал – сыграешь следующий матч в центре (улыбается)».”
О трэштоке и провокациях
Виктор Козлов: «Честно говоря, раньше просто не так много об этом писали. Но и трэшток, и провокации всегда были. Когда не было соцсетей, ты открывал газету и читал только то, что там напечатали. А сейчас в соцсетях есть всё, что угодно. В 2011 году и гадости говорили, и жестко играли, и вратарей пытались вывести из себя. Все это присутствовало, просто не получало такой огласки. Самые известные провокаторы? Степа [Александр Степанов] не то чтобы провокатор, он просто очень мощный игрок, и если он шел на столкновение, то никогда не убирал ногу. И все это знали».
Егор Яковлев: «Я думаю, это Лео Комаров».
Сергей Широков: «Лео – это просто икона трэштока (улыбается). Сейчас, наверное, любой может что-то сказать. Вопрос в том, кого ты провоцируешь. Взять, например, Саню Радулова [Александр Радулов] – если он заведен, «горит» на льду, и ты его провоцируешь, он начинает играть еще лучше. Такой провокацией можно навредить своей же команде».”
Егор Яковлев: «Был такой эпизод в плей-офф, когда мы, будучи игроками «Локомотива», играли против СКА. Все шло спокойно, и вдруг в концовке матча наш защитник Холёс [Холёс] подрался с Ильей Ковальчуком [Илья Ковальчук]. Наш тогдашний тренер Дмитрий Юшкевич [Дмитрий Юшкевич] очень сильно ругался: «Зачем ты его разбудил?! Он спокойно играл, никого не трогал, а ты его взбодрил!» И правда, после этого он словно «бутылку шампанского открыл», в следующей игре просто полетел по льду и играл великолепно. То же самое можно сказать про Сергея Плотникова [Сергей Плотников] – его лучше не трогать и не злить (улыбается)».”
О напряжении последних секунд в финале
Алексей Терещенко: «Главное – это уверенность в своих действиях: где-то надежно выбросить шайбу, сохранить контроль, правильно сыграть в обороне, когда удерживаешь счет. Помню финал чемпионата мира 2009 года – в начале игры я проиграл вбрасывание Спецце, и нам забили гол. И вот за пять-семь секунд до конца матча Вячеслав Аркадьевич [Вячеслав Аркадьевич Быков] снова выпускает меня на вбрасывание в нашей зоне. Ты полностью сконцентрирован только на этом моменте – во что бы то ни стало выиграть шайбу. О Кубке в этот момент совершенно не думаешь».”
Егор Яковлев: «У меня есть горький опыт поражения, когда мы вели в финальной серии у ЦСКА [ЦСКА] 3-1. Ты уже чувствуешь, что победа близко, а потом овертайм – забей всего один гол, и Кубок твой. Это остается с тобой на всю жизнь – для меня это было самое обидное поражение в карьере. Конечно, победа в следующем сезоне помогла пережить это. В моем случае очень хотелось выиграть именно в родном городе, с родной команмой. Тогда в финале с ЦСКА Кубок был буквально рядом, и его у тебя вырвали из рук. После такого тяжело начинать следующий сезон. Это был печальный, но важный урок».”
Виктор Козлов: «На последние, решающие смены нужно выходить с полной самоотдачей, максимальной концентрацией и огромным желанием – отдать все силы без остатка. Либо ты справляешься с этим давлением, либо нет».
Игнат Светлов